Новости
Интервью Ильи Лазарева и Ирины Лосик о том «как попасть в телевизор»
Уже лет десять говорят, что телевидение умирает, зритель уйдет в интернет, а профессионалы рынка потихонечку обосновываются в сети, делая свои блоги и каналы. И вот четыре года назад медиаменеджер Илья Лазарев и лицо телеканала «Звезда» Ирина Лосик открыли школу телевидения «АкадемияТВ». О том «как попасть в телевизор» и нужно ли это делать они рассказали «Снобу».
Анна Воронина: Ну, рассказывайте, как решились?
Илья Лазарев: Совершенно точно, что на наш с вами век телевидения хватит. Очевидно, что интернет оттягивает на себя все больше и больше, поэтому, конечно, грамотные телевизионщики идут в сеть. Они создают свои мультиформатные порталы, страницы, сайты. Интерактив сейчас есть и на сайтах многих каналов, но телевидение реагирует с опозданием, это чистая правда. Вопрос в том, насколько это важно для аудитории, которая смотрит тв? Мы понимаем, что телевизионная аудитория стареет, молодежь не смотрит телевизор в привычном для нас понимании. Они смотрят телеконтент по компьютеру, в гаджетах. Телек же должен успевать за интересами той аудитории, которая сейчас существует и потребляет контент. Наша задача – научить людей, которые хотят заниматься телевидением или телевизионными форматами, грамотно это делать.
Ирина Лосик: Да, ситуация меняется: пришел интернет – появились другие форматы донесения информации, но у телевидения как была большая аудитория, так она и остается. Понятно, что каждый может просмотреть ленту новостей, но все равно, когда вы включаете телевизор и слушаете живого человека, это совсем другие ощущения, другое восприятие. Поэтому переживать за то, что телевидение исчезнет, а телевизионные профессии станут не востребованы, абсолютно неверно. Когда мы открывали школу «АкадемияТВ», то четко понимали, что все наши студенты, если будут хорошо учиться, точно найдут работу.
Воронина: За рубежом телевизионных школ очень много: это бизнес на потоке. Даже наши телезвезды частенько едут туда, чтобы учиться. А В России как этот рынок себя чувствует?
Лосик: У нас рынок в этой области достаточно просевший. Есть, безусловно, какие-то школы, но их, во-первых, мало, во-вторых, не хочу никого из коллег обижать, но некоторые не выдерживают никакой критики – это мы знаем не понаслышке. Просто многие переходят к нам из той или иной школы, потому что большинство этих школ даже технически недостаточно оборудованы, а как можно научить телевизионной специальности без современного оборудования? На одной теории далеко не уедешь, поэтому девиз нашей школы: «Практика, практика и еще раз практика!» Мы с первых дней даем студентам возможность максимально погрузиться в профессию: они сразу входят в мейнстрим и начинают делать выпуски, сюжеты, тексты, выезжать на съемки. Я считаю, вот это и есть залог успеха.
Лазарев: Конкуренция на рынке телевизионных учебных заведений должна быть. И когда она есть, в определённом смысле легче работать.
Воронина: Сейчас она есть?
Лазарев: Главная задача, чтобы эта конкуренция была реальной, лично для меня важно, чтобы учили по-настоящему. Важно, чтобы люди могли взять микрофон в руки, позадавать вопросы, записать интервью, поснимать на выезде, знать, что такое выездная или студийная сьемка и тому подобное. Очень важный момент – умение написать текст, потому что телеведущие… фраза такая звучит «теле-ведущие легко и просто». Ничего подобного, никогда так не было и не будет! Время дикторов безвозвратно ушло. В 99,9% случаев ведущими работают журналисты – люди, которые могут написать, отредактировать, которые имеют свое мнение и понимают, о чем они говорят. Написанный кем-то другим текст телеведущий может только очень поверхностно воспринять. Это все пропускается через себя, и взрастить журналистские навыки у ведущих – это главная задача. Конечно за девять месяцев мы не можем научить, как в высшем образовании: долгими и упорными вбиваниями в голову. Наша задача, чтобы люди сразу пробовали себя в профессии. Это получается не всегда с первого раза и даже не со второго, но с третьего или четвертого получится обязательно.
Воронина: А вы изучали международный опыт, что у них что у нас, смотрели что они там делают?
Лазарев: Между прочим, существует испанская академия ТВ, с которой мы общались и переписывались. Везде примерно одно и то же, главный вопрос – это, как правильно Ира сказала, техническая оснащенность. В нашей школе студенты попадают фактически в телевизионную среду: здесь всё сделано для того, чтобы люди поняли, как ТВ функционирует. Да, это оборудование не стоит миллионов долларов, как на федеральных каналах, но это абсолютно аналогичное оборудование.
Лосик: Переступая порог той или иной студии, выпускники «АкадемияТВ», совершенно точно не боятся этого сделать. Это очень важно, потому что многие люди, закончив даже вуз, попадают на телевидение и теряются. К сожалению, телевидение так устроено: там всё очень стремительно происходит, там некогда и некому учить. Не потому что кто-то вредничает, а реально некогда! Новичок попадает в незнакомую для себя среду… Да, он что-то за пять лет слышал, но он никогда не был на телевидении – у него нет вот этого люфта, нет возможности что-то быстро понять. Он теряется и в итоге не получает работу. Наши выпускники, во-первых, регулярно посещают те или иные телекомпании. У них есть практика и практика эта не для галочки, как во многих случаях. Они едут на съемки, их высылают на интервью... Они знают весь технологический процесс, и поэтому у них уже есть определённое преимущество перед другими, поэтому им проще при трудоустройстве.
Воронина: Какими качествами в принципе должен обладать человек, чтобы работать на ТВ? Когда мы смотрим на известных журналистов и читаем их био, почти никто из них не заканчивал профильные направления – журфаки и подобные заведения.
Лосик: На телевидении работают в основном филологи и лингвисты, вот у них, как правило, очень хорошо с языком все обстоит: они обычно хорошо пишут, быстро все схватывают, нежели, как ни странно, выпускники журфака. Итак, какими качествами… Главное, ты должен посвятить себя целиком и полностью работе, особенно в начале пути. Ты должен быть готов работать по 24 часа в сутки, делать любую работу, которую тебе предлагают. Наверное, целеустремленность, выносливость, огромное желание работать, действительно что-то делать, потому что ночные смены и все это очень сложно. Действительно, эта сфера отличается от многих других. Здоровье должно быть крепкое, чтобы все это выдерживать. Стрессоустойчивость колоссальная, потому что стрессов очень много каждый день, особенно если мы говорим про работу информационных служб. Там вообще может работать только определенная категория людей, это такие в своем роде оловянные солдатики. Потому что информационные службы – это определённый мир, государство в государстве. Очень сильно люди, работающие в новостях, отличаются даже от других телевизионщиков...
Лазарев: Стрессоустойчивость – это номер один. Профессиональные навыки в плане журналистики, написание качественных текстов, политическое понимание текущей ситуации. Сегодня важный момент – это мультиформатность журналиста, когда он умеет, например, снимать, или он может монтировать, или перегонять материалы – это плюс стопятьсот к карме. Я уже не говорю про круглосуточность, они сначала отрабатывают прямое включение на телевизор, а потом сразу же отрабатывают прямое включение на YouTube, на Facebook и на другие социальные сети, именно потому что это сейчас востребовано. Аудитория телевизора и соцсетей абсолютно разная.
Лосик: Еще к качествам я бы добавила быструю реакцию и умение работать в команде, потому что один ты там не сделаешь ничего. Не важно, ты там главный или третий ассистент режиссера. Ты все равно должен со всеми плотно взаимодействовать. Если кто-то один, будь то редактор титров, редактор суфлера, режиссер, из этой цепи выпадает, то это уже проблема.
Воронина: Как распознать талант? У художника понятно – картина…
Лосик: Иногда человек только заходит в студию – и, честно говоря, все понятно…
Воронина: А как ты это понимаешь, телегеничность или что?
Лосик: Например, когда тракты человек присылает в ту или иную телекомпанию… Тракт – это пробы. Никто из начальства целиком не смотрит то, что ему присылают. Профессионалу достаточно 50 секунд: посмотреть, как человек здоровается. Тут становится все очевидно: дикция, умение держаться.
Лазарев: Подача, уровень русского языка...
Лосик: Энергетика, потому что камера считывает все, даже если мы что-то не видим в обычной жизни, то камера считывает 100%, даже внутренний мир человека. Даже если в жизни человек пытается быть добрым, но по натуре он лицемерный и злой, это в кадре чётко читается – камеру не обманешь.
Воронина: Можно ли сейчас сказать, что российское телевидение не имеет своей школы, как в науке. У нас нет, допустим, школы Познера там, школы Соловьёва, Киселёва, школы Дудя?
Лазарев: Кстати говоря, у Познера есть своя школа… Здесь нужно говорить не про школу кого-то, а про качество журналистики, которую мы видим. И нам – людям, которые работают для телевидения, конечно, есть из-за чего переживать. В общем, для чего мы создавали в свое время школу «АкадемияТВ», – в том числе, потому что хотелось большего количества форматов. Есть высшие школы, это прекрасно, но вопрос заключается в том, что мы не согласны с какими-то методами обучения, поэтому мы предлагаем свой стиль, свое видение. И могу смело говорить, что в определенной степени добиваемся успеха. Другой вопрос, что эти успехи иногда для нас самих неожиданные. Я не смогу не рассказать эту классическую историю, потому что уже несколько потоков студентов нам это говорили. Люди, которые отучились на телеведущих девять месяцев, сказали, что никогда в жизни телеведущими не захотят работать. Узнав, как это тяжело, какой это стресс, какое это напряжение. Мы не пугали, разумеется, никого, они сами это поняли.
Воронина: А какие ожидания были от профессии телеведущего?
Лосик: У 99% людей, что это всё так легко, задорно, здорово, тебе покупают красивые платья, вокруг тебя все бегают, тебя причесывают, красят. Но это лишь 2% от всего, что ведущие делают. У всех в голове складывается образ легкой Дольче Виты с постоянными фуршетами, публикациями в глянце, easymoney... Все это, конечно, завораживает.
Воронина: А что на самом деле?
Лосик: Даже я, скажу честно, когда пришла 15 лет назад на ТВ, и 10% не представляла, что это такое. В чем сложность? Во-первых, в графике работы: ты огромное количество часов проводишь на работе. Ты в постоянном напряжении, ты не можешь ни отойти, ни отбежать. Это колоссальная ответственность, постоянный стресс! Ведущий вместе с шеф-редактором отвечают за всё, что происходит у них в эфире. Ты несешь ответственность за ошибки всех, кто у тебя в бригаде, а там человек двадцать. Если какие-то форс-мажоры, там никто не будет знать, что это Петя или Вася что-то перепутали, в кадре – ты! Если мы говорим про новости, то находиться в прямом эфире – это огромные, сравнимые, действительно вот, с полетом в космос, особенно когда ты только начинаешь. Я честно могу сказать, что когда я только села в кадр, я была в ужасе, я думала: «Господи, зачем я с шести лет об этом мечтала, почему меня никто не предупредил, не отговорил».
Воронина: А мечтала быть актрисой?
Лосик: Нет, я всегда мечтала стать ведущей новостей, и никаких других вариантов даже быть не могло, поэтому я, в принципе, очень счастливый человек, потому что моя мечта детства реализована в полной мере. Поскольку я достаточно упертая и целеустремлённая, то я понимала, что я не могу сдаться через месяц, если шла к этому с шести лет. В тот момент мне было 23 года.
Воронина: А что у тебя было? Стучало в висках?
Лосик: У меня была дикая мигрень, пересыхало в горле, кружилась голова, я с трудом сидела за столом, чтобы только не упасть. У меня, наверно, пульс был под 180. Это не первый эфир, не первые недели, не месяц и даже не год. Особенно когда было 11 эфиров… Когда ты выходишь, надо хорошо выглядеть. Зритель не должен видеть, что ты в предынфарктном состоянии. Тебе еще надо внятно читать. Я уже лет десять не работаю на утренних эфирах, но у меня до сих пор сердце сжимается, когда я вижу тех, кто сидит в 8-9 утра. Я понимаю, что эти люди на работу пришли в два ночи, а то и в час. Это достаточно сложно, особенно девушке, не спать всю ночь, и, сидя в кадре, хорошо выглядеть. И так семь ночей подряд.
Воронина: Есть какой-то секрет, как хорошо выглядеть?
Лосик: Когда хотят стать ведущими, все думают: пришла днем на работу, как в любой офис… И когда говорят: «Милая, ну сейчас на «орбиты» тебя посадим…» «Орбита» – это где-то к шести вечера или к полчетвертому утра… У многих на «орбитах» карьера заканчивается. Но если ты там просидела и удержалась, у тебя – быстрый карьерный рост. Спустя два года тебе предлагают «утро», а это приходить к часу ночи и до 11 утра, и так 7 дней подряд. Тут «остаться в живых» – главная задача, в принципе. При этом надо писать, хорошо выглядеть, быстро соображать, не тормозить в кадре…
Лазарев: Не ошибаться…
Лосик: Если тебя не сняли с «утра», то ты под счастливой звездой родилась. Хотя некоторые по 70 лет в этом «утре» сидят… Итак, может быть, тебе светит «день». У большинства на «дне» точно карьера заканчивается. До «вечера» доживает 2-3%. Им все, кто только приходят, «утро», «день», «орбиты», очень завидуют: вот им повезло, какие блатные тут сидят. Они не догадываются о том, что те, кто дополз до этого «вечера» за счет силы воли, здоровья, что они через все эти круги ада прошли. А потом, «вечер» – это тоже не так легко, это огромная ответственность, это прайм-тайм и огромный хронометраж эфира. Одно дело – держать в голове информацию для пяти-, десяти- или пятнадцатиминутного выпуска. А другое дело, 40 минут или часовой прямой эфир. Это очень много: надо в голове держать огромное количество новостей, там все время переверстки, постоянно что-то меняется, что-то происходит за это время. Так что, если кто-то считает, что это очень легкий труд, это они очень ошибаются.
Лазарев: Ирина Владимировна сорвалась, в общем-то…
Воронина: Поплакалась нам в жилетку
Лосик: А как ведущие в декрет уходят, это же вообще обнять и плакать: на 2-3 недели, максимум –на месяц. Ну в какой еще профессии такое, может, только в балете?
Воронина: В балете вообще не до детей…
Лазарев: Все это мы неоднократно рассказываем нашим ученикам. И все наши ученики испытываются благодаря нашим рассказам. Но это одна часть, а вторая часть – когда они сами садятся в кадр и когда мы начинаем предлагать им подготовить тексты.
Лосик: Тут масса удивления возникает.
Лазарев: Написать подводки к сюжетам, отработать корреспондентские материалы, то есть съездить на съемку и тому подобное. Вот типичный пример: я и наша группа вышли на практику на очень дружественный, очень мною уважаемый телеканал 360, которым руководит Слава Духин, с которым мы начинали работать на телевидении.
Воронина: Это и мой хороший приятель…
Лазарев: Это наш общий прекрасный друг. И вот Слава и его коллеги, огромное им спасибо, ребят взяли в оборот. С первого дня наши ребята оказались в абсолютном драйве: в первый же день выехали на съемки в разные районы Московской области. Один – на задержание с милицейским патрулями, другой – на прорыв какой-то канализации… Они моментально окунулись в эту жизнь. Но они, что очень важно, были по-своему к этому готовы! Потому что они здесь, в школе у нас, все это уже испытали. Да, они помогали съемочной группе, да, они брали интервью, а через неделю они сами уже ездили на съемки с операторами для сюжетов и для подсъемов. Конечно, им не доверяли большие форматы, но они уже работали, и вот это – главная крутизна, я считаю! Мы сейчас с Общественным телевидением России затеваем молодежный телепроект на базе Академии. Будет большой часовой формат, который мы будем готовить с нашими студентами, чтобы показывать на федеральном канале. Я считаю, это очень круто.
Воронина: То есть свое какое-то шоу, которое вы будете транслировать на ОТР?
Лазарев: Да, по факту так. Мы постараемся совместить классические традиции и современную подачу, молодежный взгляд, потому что формат должен идти не только на телеканале, но в интернете. Постараемся это сделать в ближайшее время.
Лосик: Это очень важно – такое стопроцентное погружение. Пятнадцать лет назад, когда я училась, и близко такого не было.
Воронина: Илья увел наш разговор в сторону сложностей, а я спрашивала про школу журналистики. Объясню. Раньше в советское время учили: «У нас есть центральный диктор. Если будешь говорить, как он, все у тебя будет хорошо». Были курсы на Центральном телевидении… Сейчас, когда к вам приходят студенты, о каком эталоне вы им говорите?
Лосик: Я считаю, что все должны быть разными, люди должны быть индивидуальными …
Воронина: То есть, сейчас эталона нет?
Лосик: А что такое эталон? Это качественный русский язык, это грамотная речь, это отсутствие говора…
Лазарев: Качественная подача материала…
Лосик: Это хороший тембр, поставленный голос, телегеничная внешность…
Лазарев: Эталон сейчас на разных каналах разный. И «Орел и решка», и новости Первого канала – это разные вещи…
Лосик: Даже на одном и том же канале все ведущие разные…
Воронина: Кого приводите в пример вы?
Лосик: Я говорю им: «Друзья, посмотрите новости на разных каналах, начиная с Первого до Пятого, или ОТР, и выберите своего героя. Потом придете и расскажете, кто вам нравится и почему».
Лазарев: Здесь гораздо важнее, чтобы они это посмотрели, потому что многие, кто к нам приходят, не смотрят телевизор.
Воронина: Мне же хочется, чтобы мне дали какой-то ориентир…
Лосик: Вы придете, и мы обговорим.
Лазарев: Может быть, мне стоит смотреть американское ТВ.
Лосик: И туда мы тоже их отправляем. И европейское телевидение…
Воронина: Кого вы, кстати, показываете?
Лосик: Sky, CNN, BBC, FoxNew. Есть такой стереотип, что «их» тв ушло далеко вперед. Это отчасти миф, заблуждение, потому что у нас ТВ достаточно быстрыми темпами развивается. У нас новое оборудование, технически мы хорошо оснащены.
Воронина: Поговорим про соцсети… Из блогеров кого-то советуете посмотреть?
Лазарев: У нас буквально вчера прошел мастер-класс блогеров, не буду называть конкретно фамилии, но это известные блогеры, которые делают интересные и качественные форматы. У этих людей сотни тысяч подписчиков, они очень профессиональны и популярны. Им было очень интересно пообщаться не с помощью лайков и дизлайков в соцсетях, а напрямую с аудиторией. У нас здесь была полная аудитория их поклонников и, в принципе, не их поклонников, которые задавали достаточно острые вопросы. Мы понимаем, что сейчас тренд на соцсети.
Воронина: А вот кстати, будущее за тем же ютубом или все-таки за телеком? Вы сказали в начале, что телек не умрет, но будущее...
Лазарев: Будущее за разнообразием форматов, фраза «за телеком» звучит сейчас уже весьма спорно, потому что телек — это всё, что вокруг нас. Любой телефон — это телек, любой гаджет — это телек, планшеты, компьютеры… Мы сейчас можем включить компьютер – через минуту у нас тут будет вещать Первый канал, или телеканал Звезда, или то же Общественное телевидение. Ровно так же вы можете сесть в машину и смотреть в Стриме любой из телеканалов.
Лосик: Мы и в телеке используем тот же ютуб, прямые трансляции, стримы из перископа, Skype. Всё настолько тесно сейчас переплетается и замешивается, что разграничить сложно.
Воронина: Как вы формировали программу школы?
Лосик: Опять же практика, практика и еще раз практика. Очень много практических занятий, теории – минимально. Мы все занятия выстраиваем так, что ученики сразу погружаются в процесс. У ведущих много техники речи, актерского мастерства, но при этом мы минимизировали психологию.
Лазарев: Если человек психически неустойчив, мы сразу говорим: «До свидания»!
Лосик: У ведущих в существующих программах не было режиссуры монтажа, не было операторского мастерства, а сейчас студенты это просят, и я им изначально это добавляла. Студенты довольны, что это есть, потому что ведущий, как мы уже говорили, не только красивый человек, что сидит в кадре и мило улыбается. Они, окончив АкадемиюТВ, прекрасно понимают, что такое монтировать…
Лазарев: Это мультиформатность, о которой я говорил…
Лосик: Мультиформатность мы в каждую специальность пытались интегрировать. Например, операторам добавляли много от звукарей, звукарям – от операторов или от монтажеров. Чтобы операторы, когда снимают, понимали, как с этим материалом дальше работают монтажеры, и лишний раз задумывались, что они должны подснять, какие перебивки и так далее. Они все у нас между собой плотно взаимодействуют. Ведущие на съёмки ездят. В утвержденных программах для ведущих этого и рядом не было. В программу ведущих мы очень многое интегрировали из редакторской программы, из корреспондентской. Я сразу им говорю: «Друзья, никто из вас сразу не станет ведущими. Давайте не обольщаться, что через пять месяцев вы будете в кадре на федеральном канале!» Если вы хотите быть ведущим, вы должны проделать большой путь. Вы должны быть редактором, может быть, продюсером, может быть, корром. Если вы на этом поприще хорошо себя зарекомендуете, то тогда, может быть, вы станете ведущим.
Воронина: Кстати говоря, у Ильи прозвучала фраза, что сумасшедших не берем. А было такое, что кому-то отказывали?
Лосик: Было несколько случаев… Была одна девушка, которая пришла учиться на телеведущую, и мне стало очевидно по одному взгляду, что человек не сможет, даже в силу своих какие-то физических данных. Ей были предложены другие направления. Она могла бы быть редактором… Все, что не связано с работой в кадре…
Воронина: Что у нее? Заячья губа?
Лосик: Был тик. И еще был у нас человек, которому лет 65. Он всю жизнь мечтал быть оператором новостей. Тоже абсолютно понятно, что эта история нежизнеспособная! Вы представляете, что такое оператор? Вы должны будете носить на себе тяжелую аппаратуру. Это командировки, вы не знаете когда и куда вызовут. По полю бегать со штативом и камерами… Не тот возраст и не тот статус. А он экономистом работал и всю жизнь мечтал о творческой профессии. Мы с ним поговорили и в итоге пришли тому, что в принципе, он может быть режиссером монтажа. Он у нас обучался на режиссера монтажа, и был счастлив все эти девять месяцев. Он моментально освоился, ему было все понятно. Он счастливый и довольный, монтирует и зарабатывает на этом деньги. А если бы мы ему не сказали, ну проучился бы девять месяцев и остался вообще ни с чем, или в процессе обучения на выездах понял, что это вряд ли оператор – его история. Поэтому, я считаю, важно изначально человеку честно говорить.
Воронина: Кто кстати к вам приходит учиться? Основная масса — это студенты?
Лосик: Это и студенты, и это люди в возрасте 30+. Например, они всю жизнь мечтали заниматься журналистикой, но жизнь так сложилась, либо родители настояли, либо проще им было куда-то в другое место поступить. Экономисты, юристы, даже из пиара очень много. Им просто надоело то, что они делают, они достигли, как они считают, максимума в своей профессии. Согласись, в 30 лет наступает момент, когда вроде хочется чего-то нового, карьерного взлета, и если его нет, то хочется сменить профессию. Много студентов, которые совмещают одну учебу с другой. Это, я, конечно, считаю, гениально и очень правильно, когда ты учишься и у тебя есть возможность не работать и еще раз учиться и достигать еще чего-то нового. Есть и 60-летние, у которых до этого не было возможности выучиться, а сейчас появилась. Я вообще перед этими людьми снимаю шляпу, я ими восхищаюсь, потому что в этом возрасте они хотят развиваться и реализовываться – это прекрасно.
Лазарев: Еще один важный момент, который Ира замяла, но я должен рассказать. Мы – институт дополнительного образования при МИРЭА. Для нас это абсолютно особые условия, потому что мы не частная школа – что хотим, то и делаем – мы преподаем по программе, которая утверждена руководством МИРЭА. Это большая ответственность и очень большой кредит доверия со стороны коллег из МИРЭА. Мы действительно им очень благодарны за ту помощь, за то участие и за ту готовность к любым экспериментам, которые мы здесь делаем. Мы тоже всегда помогаем вузу в освещении событий.
Это для наших студентов опять же практика – готовим контент для соцсетей вуза. Для нас это шикарнейший пример взаимодействия, когда мы стараемся передать свои знания нашим студентам, а руководство вуза помогает это делать в таких условиях. Это дорогого стоит, если честно.
Воронина: Я так понимаю, что у вас много разных проектов. С ОТР, например. Начинается какой-то новый проект, связанный с конкурсом красоты. Расскажи о нем.
Лазарев: Классический вариант, к сожалению, когда девушка – красивая, но двух слов связать не может, объяснить свою жизненную позицию или как она хочет творить мир во всем мире. Для нас, мне кажется, это реальная возможность делать из человека красивого, еще и человека умного.
Воронина: У меня последний к вам вопрос…
Лазарев: Уже? Уже последний?
Воронина: Да, мы уже полтора часа общаемся. Как вы оцениваете свою эффективность? Внутренне вы ставили себе какой-то рубеж?
Лосик: Самый лучший показатель нашей работы – это наши студенты. Очень приятно, что один – на НТВ, другой – на ТВЦ, третий – в информагентстве.
Лазарев: Для меня очень важно, когда я вижу, что человек после 1-2 месяцев начинает меняться, после девяти – меняется кардинально. Это уже победа! Даже если он не пойдет на ТВ, он приходит и говорит: «Спасибо большое, я на себя посмотрела по-другому, я для себя многое поняла, я держу себя по-другому, я разговариваю по-другому, и у меня даже в моей работе пошли определенные сдвиги, и я уже там достигаю чего-то нового». Вот это здорово, даже если ты враг телевидения и радио!
Воронина: Какой, кстати, процент работающих на тв?
Лазарев: 10-15% минимум.
Лосик: Это достаточно большой процент.
Воронина: И самый последний вопрос про вашу дочь. Я знаю, что у вас дочь увлекается блогерством… Вы планируете ее обучать? Мечтают ли мама или папа, чтобы она повторила судьбу родителей и тоже работала на ТВ?
Лосик: Она мне недавно говорит: «Я все решила, я буду как мама, я буду телеведущей». Честно говорю, у меня внутри все сжалось, потому что мне стало жалко моего ребёнка: неужели ей придётся через все это пройти, через все, что прошла я. С другой стороны, если она хочет, ну почему бы и нет, если и у нее будет получаться. Сейчас пока сложно это сказать, она маленькая… Как она будет смотреться в кадре, какой у нее будет голос. Объективно, если у нее будет весь необходимый набор для этого, почему бы и нет.
Лазарев: Определится – ради бога! Но надеемся, что это будет что-то проще.
